В апреле зацветает слива и абрикосы, поют громко птицы и утром кофе снова пьется на терассе кафе пол цветущим белым деревом.
Когда вокруг всё цветёт - это самое подходящее время, чтобы влюбиться.

Ем черемшу, выращиваю фезалис и лимониум, срезаю в вазу жёлтые нарциссы.

Ожидаю и готовлюсь к появлению кошки. Метёлка будет самым милым созданием в моей жизни, приснившись мне сегодня под утро, она , ещё не появившись в реальности, безвозвратно украла моё сердечко.

Ведьма хотела поймать себе дракона, а в итоге это он поймал ее.
Дракон приходит сам, и не ясно, что у него на уме.
Он смелый до безрассудного, а говорит, что дурак.
Он хорош собой.
Он очаровывает и не замечает этого. А когда чарует, то и не прячет свое колдовство вовсе- открыто ворожит, и это дурманит.
Он говорит на том языке, на котором шепчут заговоры.
Он непонятен и он манит.

Кругом сирень - на улице и в вазах. Она расцвела одним утром, как и ожидалось, и город благоухает и переливается оттенками лилового.

Весь день в компании Байетт и ее "Обладать". Никогда не встреча более ярких, витражных романов. Почти каждый раз ближе к лету появляется кто-то из английской литературы и ненавязчиво заставляет хотеть есть холодную курицу и бутерброды с огурцом ("сандвичи" звучит определенно лучше).

Блюдце из молочно-белого фарфора с расписными красными цветами похоже на что-то сказочное. Неровные, точно у накрахмаленной салфетки, чуть загнутые вверх, края. Что за цветы по ободку чашки? - Я узнаю только дубовые листья и что-то похожее на маргаритки.
Кофейная пара (трио? еще ведь эта расчудесная пирожковая тарелка) стоит в серванте. Когда дом затихает и в нем не остается никого кроме меня, почти со священным ритуальным трепетом достаю это расписное красное кружево, чтобы наконец попить кофе. Три предмета купленные за 19$, среди еще двухсот таких же - синих, зеленых, черных, - не имея особой ценности, что-то перевернули в моей голове. Кофе в чашке остыл, а я продолжаю смотреть в его бархатную темноту в которой утопают нарисованные маргаритки.
В этом всем есть нечто пугающе очаровательное - вдруг увидеться и безвозвратно отчаянно влюбиться в красоту этих густых красных узоров.
Конечно, дело не в фарфоре, но я и не хочу разбираться что стоит за этим нежнейшим любованием.

Сложно заставлять себя писать тут, сложно разрешать наслаждаться маем и видеть красоту вокруг. Через отрешенность, через стыд, тревогу, страх, неопределенность по-немного пробивается любование жизнью и интерес.

Утром очень громко поют птицы, утренний город суетный, но залитый солнцем. Пока цветут сливы - успеть выпить кофе на деревянной террасе прямо по пути на работу. Весь мир вдруг сужается до пределов одного столика из голубого стекла и кофейной чашке, в воздухе густо висит сладкий запах весны, - этого момента я ждала с декабря, и он - совершенен.
После выходных на той самой улице уже будет цвести сирень, это очевидно, - сейчас там только фиолетовые шишки. В окне первого этажа я замечаю орхидею, окно же под крышей всегда открыто, на подоконнике сидят голуби. Появилась кофейня с двумя стульями прямо на тротуаре, и снова идут грозы. Как будто déjà vu.

ГП - это чистейший эскапизм, конечно, но именно сейчас это почему-то особенно помогает.
Два часа ходить по улицам, желтым от вечерних фонарей, говорить об истории, знакомой уже двадцать лет, о себе, о книгах, таращиться на сорвавшуюся с поводка овчарку, разглядывать дома в переулке, в котором нет ни одного фонаря, купить овсяные хлопья на завтрак и еще немного почитать перед сном.

Аккорд G - самое весеннее звучание. Сыграй его - и вот уже вовсю громко поют птицы и сквозь солнце брызжет теплый майский дождь.

Я мечтаю о лете, как о бутылке розового игристого вина. Жизнерадостное шипение, аромат ягод, яркие брызги эмоций, легкость, а перед этим - БУМ - раскаты грозы в мае.
Лето пьянит так же, как вино, даже мысли о нем вызывают глупую расслабленную улыбку. Будет ли? Ночное купание в реке и запах ила на коже, разговоры за полночь, книги в руках, запах жасмина в открытом окошке, отблески зарниц. Все самое волшебное происходит, когда солнце садится, и почему так?
Утром - наконец холодный кофе с апельсиновым соком, пирог с тунцом, а другой - с абрикосами, кусты лаванды разогретые на солнце, розы в саду и лилии, черновики, скрипящий деревянный пол и полуденная дрема.
Пшшшш
Бокал снова наполняется розовыми брызгами и все летнее колдовство повторяется заново.

Лето - звенящие крылья стрекозы.
До календарной весны остался месяц, но по ощущениям кругом еще глубокая зима. Фонари утром гаснут, как только подхожу к работе. И на той-самой-улице тоже теперь горят фонари, а в окнах - ни одной елки за весь декабрь, ни одного цветного огня.
Я думаю о ярко желтых нарциссах, тут же закатываю глаза, и снова думаю о цветах. Ведутся разговоры о фруктовых деревьях, моих тыквах, тюльпанах, и розы на балконе уже давно зазеленели.
А фоном - отчаянье и безысходность город К., и черт возьми, так и не скажешь. Пить кофе утром, готовить на обед пасту, спать в выходные, читать, есть пирог в гостях и даже играть на гитаре, работать - делать всё, как обычно. Дать место пустоте и прислушиваться к тому, что в ней рождается.

Прошлый год закончился, а этот начался с историй о гарри поттере и тема волшебства затянула в самую чащу. Тот, книжный мир ничем существенным не отличается от этого - разве что можно левитировать чашку с горячим чаем. А в остальном - точно так же хаять министерство, встречаться с единомышленниками, ходить в бар, иногда вздрагивать и говорить по-тише, знать о негласном Табу, и решать обычные повседневные дела - просыпаться утром, работать, готовить ужин.
Магия осталась в совершенно простых непримечательных вещах и в словах.

Снег сбивается в огромные хлопья и метет так, точно кто-то невидимый там на верху распотрошил пуховое одеяло. Из труб окольных домов пахнет густым смолистым дымом. Где-то лает собака. В окнах через раз блестят разноцветные гирлянды . Фонарь вдруг гаснет, когда проходишь под ним, а затем, оставшись позади, снова загорается. Черное пальто становится белым от налипшего снега, очередная попытка словить снегопад на камеру заканчивается неудачей, и раскрасневшиеся от холода руки наскоро прячутся в карманы.

В следующем декабре я успею рассказать истории, которые не успела в этом. О Рождестве в доме на Спиннерс-Энд, и о другом Рождестве, о последней в супер-маркете елке, старых стеклянных игрушках и неработающей электрической гирлянде.

Совсем сложно принять,что до рождества меньше недели. Уличные гирлянды отражаются в лужах, носки на камине толстеют и тяжелеют, подарочные коробки выстраиваются вряд. Кевин снова остается один дома, духи снова посещают старика, и чудной зеленый злюка в который раз понимает суть рождества.
Ритм вокруг кажется слишком быстрым, мелькающим, как тот самый безумный режим в новогодних гирляндах, от которого рябит в глазах. Хочется сесть наконец возле елки, читать книгу, которой не оказалось в библиотеке, есть лакричные тянучки и быть медленной, неспешной и прекрасно расслабленной.

Возле окна стоит елка с золотыми шарами, над потолком блестит гирлянда, камин украшен еловыми ветками и бубенчиками. Когда кто-то вечером тайно подкидывает в развешенные рождественские носки горсть сладостей, бубенцы громко звенят, и сладости становятся не такими уж и тайными.
Уже была и первая метель, и christmas jazz, и любимый зимний чай, и даже свитер с елками, но сейчас за окном снова по-весеннему светло и тепло, только гора подарков в комоде растет с каждым днем и напоминает, что зима близко.

Люблю ноябрь за его голые черны ветви деревьев, пробирающую свежесть и мрачно каркающих ворон. Отличное время, чтобы читать (писать? проживать?) готический роман. Можно гадать и загадывать, но вдумчиво и искренне, и все непременно воплотиться, иначе и быть не может.

Ноябрь - это какое-то межвременье, междумирье. Вокруг еще самайновские тыквы, желтые березы и облепиха, а в витринах - новогодние елки и шары. . Рассказы о болотах и призраках, и рождественские книги в избранном. Оранжевый свитер с черной юбкой и красные носки с оленями. Тыквенный суп и рецепт christmas meat. На камине - ваза с вереском, а в кладовке уже купленная еловая гирлянда.

В этом весь ноябрь - застывший между. Тонкий, как пространство кругом, как первая корка льда на лужах, как последняя паутина в лесу. Отличное время, чтобы замереть и прислушаться к себе, словить свой темп, поправить настройки, разложить карты и определить дальнейший путь.